Путешественник по мирам. Стронвиль - Дмитрий Яковлев

«Как призраки на такое способны? Это не те призраки, которые показывают в фильмах или в книгах. Здесь их героизму и самопожертвованию позавидуют даже люди», – думал Филипп, меняя своё представление о призраках. «Это не призраки, это обитатели», – исправил себя Филипп.

– Вот такая история у Стронвиля и у этого трактира, – сказал профессор и посмотрел на картину Мэри.

Филипп тоже посмотрел на картину и спросил:

– Профессор, а кто такие «Запредельные»?

– Об этом тебе ещё рановато знать, но обещаю, мы затронем и эту тему.

– А вот ещё что, – будто вспомнил Филипп. – Старый Стронвиль. Вы говорили, мы пойдём туда вечером собирать… э-э-э…

– Да, собирать призрачную пыльцу, – помог вспомнить Филиппу профессор. – Но для этого нужно дождаться вечера.

– Вечером будет видна пыль призраков? – спросил Филипп, представляя свой вопрос.

– Именно так, – ответил профессор, затем достал свой футляр с картами и положил на стол, справа от себя. – Настало время тебе показать игру в карты, весьма развлекательное времяпрепровождение.

И как Филипп не заметил: почти половина собравшихся обитателей играла здесь в карты, попивая пиво. Два, три, четыре обитателя могли одновременно заниматься этой игрой. Обсуждение каждого хода продолжалось по несколько минут. Вероятно, игра была и впрямь интересной. Как рассказал профессор, обычно после её окончания победитель достаёт любую карту из колоды проигравшего, но при этом не видит карт. Тянуть можно только те карты, которые участвовали в партии, и, как примечательная особенность, игровые карты намного дороже тех, которыми расплачиваются в магазинах и между собой. Хотя бывают случаи, когда играют и на нах, например, дети или не особо разбирающиеся в игре взрослые. Смысл игры пробить – оборону противника и не потерять свою. От колоды многое зависит. Они бывают защитные, наступательные, тактические и другие, какие сам соберёшь. Получается у каждого своя колода, в каждой из них могут попадаться очень редкие по своей значимости карты, поэтому перед партией принято показывать друг другу колоды – с возможностью отказаться от партии. Но правила бывают немного разные, их обговаривают перед партией, за их выполнением следят футляры, обмануть эти беспристрастные предметы невозможно. Их разработкой занимались сами старейшины.

Игра оказалась очень увлекательной, хотя, на первый взгляд, Филиппу она не понравилась. Смотреть картинки лежащие на столе не так уж интересно, приходится считать постоянно очки, в общем, это утомляет. Видя, что Филипп играет без энтузиазма, профессор сразу смекнул, в чём дело.

– Попробуй посмотреть на игру, из призрачного восприятия. Вспомни, как это происходило в лаборатории. Кристалл настроен на тебя, ты им управляешь.

– Сейчас попробую, – не надеясь на чудо, ответил Филипп.

И зря он не надеялся. Всё переменилось в корне. Карты приобрели анимированность, на столе футляры проецировали поле битвы. Каждый ход или движение сопровождалось красочным шоу из неимоверного числа цветов. К тому же футляры сами рассчитывали очки повреждений и ресурсов. А иногда казалось, что карты переговариваются друг с другом, отдают приказы, угрожают и рычат на врагов. Теперь партии шли одна за другой и, хотя профессор всегда выигрывал, Филиппу не наскучивало это представление.

– Я благодарен вам, профессор, за футляр и карты, – сказал Филипп по окончании очередной партии, светясь от счастья.

– Это мелочь, – ответил профессор. – Если бы я мог сделать что-то боль… – посмотрел на часы и, – ого, друг мой, мы заигрались.

– Уже пора, – с досадой ответил Филипп. – Как жаль…

– Идём, впереди руины старого Стронвиля, – сказал профессор и встал из-за стола. – Думаю, там будет не менее интересно и познавательно, – некоторые обитатели, сидящие недалеко, притихли.

«Что ему нужно в старом Стронвиле? – Проклятое место, я ночью туда ни ногой» – «Кто они?» – «Нужно сообщить майору», – послышались, шепотом доносящиеся звуки.

Не обращая внимания на шепот провинциальных обитателей, профессор повел Филиппа на выход. На улице их ждал вечер и множество светящихся фонарей. Филипп идёт за профессором, глядя на фонари, вспоминает Мэри. Быть может, на этом месте она и боролась с превосходящей её силой, быть может, перед ним сейчас те самые фонари, которые использовала девушка для защиты обитателей Стронвиля и матери. Каково было матери в этот момент? Филипп обернулся назад, посмотрел на трактир и… увидел, как в той истории, что рассказывал профессор, в окна с внутренней стороны бьются обитатели, просящие их выпустить и помочь им. А рядом с трактиром, возле фонаря, лежит девушка в белом платье, опираясь на одну руку и подняв другую вверх. Поток яркого свечения идёт к фонарю, а затем распространяется вокруг, не давая тьме соединиться. От испуга Филипп зажмурил глаза.

– Что-то случилось, Филипп? – спросил профессор Эйнер.

Филипп открыл глаза, его восприятие поменялось на человеческое. Теперь он видел просто пустую улицу, фонари и трактир, но эмоции от происходящего не пропали. Сердце готово выпрыгнуть из груди, глаза слезятся, чувство сопереживания готово разорвать тело на куски и бросить на растерзания поглощающей тьме, лишь бы это помогло, лишь бы они успели вовремя, а Мэри осталась жива.

– Всё в порядке, профессор, – ответил мальчик и продолжал двигаться за профессором.

По пути зашли в дом семьи Грэй. Профессор предупредил о том, что, вероятнее всего, они задержатся и опоздают к ужину и чтобы их не ждали, а ложились спать, как обычно. Когда Арк услышал про поход в старый Стронвиль, он тут же лишился покоя, выпросил сначала разрешение у профессора пойти с ними, а затем у родителей. Эмма тоже просилась пойти со всеми, но ей разрешения никто не дал. Маленькая девочка обиделась и побежала со слезами в свою комнату.

– Обычное дело, – сказал отец, как всегда, не отрываясь от газеты. – Дорогая, ты представляешь, среднестатистический обитатель – мужчина читает газеты одну четвёртую своего обитания.

– Обычное дело, – ответила Кинси и пошла успокаивать Эмму.

– В продажу после длительного тестирования создательского отдела, поступили проекторы, – читал дальше Уилс, но его уже никто не слышал. – В ближайшее время они поступят в продажу всех провинций.

Если бы город мог смотреть на происходящее, то он бы увидел, необычное вечернее шествие трёх фигур в сторону старого Стронвиля. Обычно ближе к ночи, когда освещение становилось уже не таким как днём, обитатели старались не выходить из домов, а заниматься приготовлением ко сну, тем то и необычно было это шествие.

– Профессор Эйнер, – сказал Арк. – В этом году я досрочно поступил в Гостлэндский университет. Могу я, как и вы, изучать алхимию и открывать неизвестные виды «запредельных существ»?

– Боюсь, что на первом курсе у вас будут общеобразовательные предметы, – ответил профессор с некоторым сожалением. – Но в дальнейшем возможно выставить предпочтения в обучении и сдавать на пригодность и соответствие.

– Мне очень нравится алхимия, для меня будет честью стать вашим студентом, – сказал Арк и слегка поклонился профессору. – Я читал ваши работы по изучению и применению минералов «Сториджа».

– Не знал, что такие юные обитатели читают мои работы, да и ещё по минералам «Сториджа», это самая скучная тема, – ответил профессор и рассмеялся, его смех раздался в темноте, здесь уже не было фонарей, как впрочем, и домов. Только дорога к руинам, по которой идти становилось жутковато.

«Темнота – хоть глаз выколи», – подумал Филип и решил спросить что-нибудь у профессора. Когда разговариваешь, не так страшно идти. – А что это за неизвестные виды существ?

– Множество существ, обитающих в Запределье, ещё не открыты, а тем более не изучены, – начал своё повествование профессор, и страх Филиппа исчез. – Ах да, Запредельем считается всё то пространство, которое находится за куполами Гостлэнда.

– Неужели кто-то не знает, что такое Запределье, – сильно удивился Арк. – Извините, профессор, я вас перебил… – сказал Арк и виновато опустил голову.

– Прощаю, вас, но впредь будьте более сдержанны, – ответил профессор и продолжил дальше. – Один из неизвестных видов сам не так давно объявился вблизи фермерской провинции Гринхуд. Так как она освещается обильнее обычных провинций и в ночное время, это место стало приманивать крохотных «запредельных» существ. Фермеры начали бить тревогу, потому что существа хоть и крохотные, но в массе своей начали продавливать купол. Оперативно была собрана группа для нейтрализации, но каково же было удивление, когда их опередило, громадное существо с удовольствием поглотившее назойливую мелочь. Название ему дали второпях, но оно прижилось. Гринхудский Катч. Вот так назвали его, мирно проживает возле провинции, и, как только концентрация микроскопических существ становится достаточной, он начинает пиршество.